Перестук тонких шпилек по холодному полу министерства; голоса в голове вдохновенно спорят о том, что нужно было оставить волосы как есть, ведь так я больше похожа на невинную девушку, но я игнорирую их, едва заметно улыбаясь знакомым лицам, и продолжаю уверенно держать курс в штаб ОНИ.
Сегодня я была в прекрасном настроении; наверное впервые за несколько месяцев, ведь накануне я пол ночи провалялась в своей особой ванне, обмениваясь короткими записками со старым аврором, которые весьма заметно подняли мне настроение. Птицы в подвал не долетали, записки мне приносил домовик, но даже осознание того, что они не от Пудинга, не испортили общее настроение моего организма. Впервые за долгое время я выспалась. Наверное, виной всему было то самое зелье, которое я послала аврору, а затем приняла сама, решив не мучиться оставшуюся часть ночи, а лечь и поспать.
Я провела весь день, нежась в постели, и читая малышам семейные истории на французском и итальянском. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что не просто так третьим основным языком выбрала итальянский; возможно, где-то в глубине души все же планировала переезд. Малыши смеялись, слушая истории о моих предках, в частности об Одилии Фоули, имя которой изначально было не принято произносить вслух, ведь он сбежала с опасным магглом, с которым долгое время держала криминальный мир Франции под контролем. Я сама любила истории о предках, раз за разом находя в них то, чего могли не увидеть другие – мы всегда были безумные, в моем роду слишком много убийц и сумасшедших, и, сказать по правде, меня посещали некоторые опасения на счет моих детей, но сестра уверяла, что пока что в их голове нет того мусора, что скопился в моей.
На короткий миг я даже решила, что счастлива, если бы не реальность, которая тяжким грузом давила на плечи. Я не могла долго находиться дома, не могла игнорировать просьбы начальства, и не могла оставить без внимания один визит, к которому так тщательно готовилась.
Я не могла всерьез увлечься им, мое сердце было давно в руках Пудинга, но не смотря на это что-то в старом авроре меня цепляло. Возможно, его глаза, или манера вести себя; может быть, в моей душе проснулась принцесса, которая ждала рыцаря, и вот он, прискакал, чтобы спасти, но… Я не знала, но ко встрече подготовилась. Черное платье до колен, небольшой вырез чуть пониже ключицы, полностью скрывающий грудь, рукава, доходящие до локтя – оно облипало фигуру как вторая кожа, скрывающее все, но демонстрирующее еще больше, позволяя воображению самому дорисовать картину. Волосы заколоты в небрежный пучок, над которым почти все утро трудились эльфы – не достаточно небрежный, чтобы действительно таким казаться, но небрежный ровно на столько, чтобы было видно, что эта небрежность создана кропотливым трудом и умелыми руками. Своим видом я хотела дать понять, что вовсе не прихорашивалась, но в то же время положение обязывало оставаться элегантной во всей своей французской красоте.
Отдел ОНИ приветствует меня суетой сотрудников, разбирающих кипы бумаг, и носящих туда-сюда бумажные стаканчики с кофе. Интересно, они доливают в него алкоголь? Я бы не отказалась от порции. Но задерживать очередную сотрудницу не стала, проходя дальше до кабинета Адама, чтобы затем небрежно постучать, и приоткрыть дверь.
— Мсье Льён, госпожа посол интересуется, вы уже нашли тех нападавших на дом Уайт? — Ты сам просил найти повод, так позволь же напомнить об очередной неудаче, которая сейчас переворачивает весь отдел с ног на голову.

Секретарша; или кем была та девица, с которой я уже имела честь, - как глупо звучит, ну надо же, - видеть Адама – была успешно выдворена за дверь, что позволило мне пройти вперед, по-хозяйски, если так можно сказать, удобно расположившись на стуле. Беря в руки чашку с кофе, я по обыкновению морщусь, - даже в твоем отделе его не научились готовить, Адам, - и, закидывая ногу на ногу, слегка изгибаю брови, имитируя полное внимание, с которым смотрю на собеседника.
Он говорит нарочито медленно, его тон выражает заботу и дружелюбие, но я прекрасно знаю, что это не совсем так. За обычным предложением помощи, - которую он, несомненно, не забудет предложить, - последует требование платы, удобной для него, и не совсем приятной для меня.
Хотя чего греха таить, Шанти, ты ведь давно привыкла имитировать любое настроение, угодное очередному мужчине.
Которых было не так много в моей жизни, хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать. А нет, Адам выбивается из общего строя, но с ним я не была близка на столько, чтобы сейчас переживать о том, что почувствую, когда его жизнь погаснет в этих синих глазах.
Пожалуй, стоило признать, что именно глазами он меня цеплял. Живыми, искренними. И если бы я была уверенна, что после смерти они сохранят свой первозданный блеск, я бы не задумываясь вырвала их в свою коллекцию; чтобы смотреть каждый раз, когда мое обнаженное тело будет опускаться в кровавую ванну. Возможно, даже разговаривать с ними, представляя, что он сидит напротив, попивая свой отвратительный кофе.
— Невозможно учесть всех вампиров, как и невозможно учесть всех волшебников, мсье Льён. — Мой голос ровен, я лишь слегка подаюсь вперед, отставляя чашку на край стола, и меняя одну ногу на другу. —  Как думаете, сколько в нашей стране кочующих вампиров, которые не принадлежат ни к одному клану? Одиночек, которые успешно скрываются среди общества, возможно даже нашего. — Откидываюсь обратно на спинку стула, в задумчивости прикусывая губу, и не сводя взгляда со снимка на столе. — И теперь вы хотите сказать, что какой-то вампир отчитается за всех своих сородичей перед вами? Не мне вам рассказывать, какие они прекрасные лжецы и манипуляторы. Возможно, один из них и в данный момент занимается чем то подобным. — Усмешка, руки сцеплены в замок на коленях; я поднимаю взгляд обратно на Адама, и слегка склоняю голову вбок. — Но вы от чего-то решили обвинить во всем меня. Почему? Неужели у вас на примете нет никого более… подходящего? Кого-то, у кого нет семьи, детей, определенных обязательств перед родными и обществом. Или вы считаете, что я готова рискнуть своими близкими, чтобы… что? Развлечься, имитируя убийство какой-то женщины под нападение вампира?
Убить их всех, начиная с его подчиненных; вырезать сердца и отдать на съедение собакам, а куски плоти разбросать вдоль всего побережья Ла Манша.
Оставлю себе лишь глаза. Единственное, что достойно внимания.

Лекцию я слушала с, так сказать, лицом совсем непроницаемым. На миг появилось ощущение, что я снова в школе, на лекции по ЗоТИ, слушаю о том, как распознать и обезвредить вампира. Интересно, а Рика тоже это слушала? Иначе как ее так угораздило связаться с одним из них.
На слова о том, что отщепенцев быстро убивают, я лишь едва заметно улыбаюсь, слегка приподнимая уголки губ, глядя на мужчину с превосходством.
Серьезно, Адам, не все то ты знаешь. Есть исключения, и поверь, одно из них совсем рядом.
Но разум приказывает молчать, и этому приказу я с неудовольствием следую. Слишком рано давать наводку на одного конкретного вампира.
Слишком.
Рано.

Слова о детях вызывают легкую дрожь. Не сказать, что я об этом не думала, но моя гордость слишком самоуверенна, чтобы считать, будто какой то кровосос, - чертов нацист, - сможет меня выследить.
- Ты хорошо изучил мою родословную, Адам. - Голос холоден, спина выпрямлена, взгляд вникуда. - Но ты не учел одного, дорогуша. - Маска спадает, я выдыхаю с усмешкой, и прицокиваю языком. - Давай представим на секунду, что это... что это я убила всех тех девушек. Неужели ты считаешь, что я не подстраховалась на случай мести? - Поднимаюсь со стула, игнорируя мужчину, и подхожу к двери, еле слышно шепча еще одно заклинание. Никто не должен даже пытаться нас подслушать. - Скажем так... Есть кое-кто, кто уничтожит весь мир, если с моей головы упадет хоть один волосок. - Оборачиваюсь к Адаму, и смотрю в его глаза со снисходительной улыбкой.
Чего я добиваюсь? Вызвать ревность?
Да, Адам, ты может и учел наличие моей сестры, но тебе не известно, что ожерелье на моей шее - мощный амулет, созданный некромантом. Ты не учел, что моя сестра, ввиду ее сущности, может одним касанием спалить к дементоровой бабушке целое поселение кровосов. И ты так же не знаешь о Пудинге. О Пудинге, который вырежет каждого на этой земле, а затем искупается в океане крови.
О да, Шанти, только что то твой Пудинг не торопится тебя выручать.
Он ничего не помнит.
Или забил на тебя. Может ты ему надоела?
Неуравновешенная, бешеная, раздражающая сука. Ты даже саму себя достать сумела.
Он вернется.
Как же.

Я любила мысленно спорить сама с собой. Голоса в моей голове смеялись, и я едва не упустила главное.
- Но... - Обхожу его стол, и сажусь на его место, чувствуя тепло, которое еще хранил в себе стул. Теперь я смотрю на него с долей превосходства, но не скрывая интерес. - Я готова выслушать твое предложение.

На столько ли ты ему нужна.
Нужна.
Нужна.
Н у ж н а

Слово въедалось в мозг подобно яду, уничтожая все на своем пути. Я притихла; голоса молчали; казалось, все вокруг погрузилось в гнетущую тишину.
Я сощуриваю взгляд, следя за тем, как ползет струйка едкого дыма к потолку; зубы стиснуты до боли, я на миг прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, расслабляясь, напоминая себе о самоконтроле и самообмане. Это все ложь. Он не знает ничего. Он никогда не станет... им.
- Ему? - Тихий смех. - Ты ревнуешь, Адам? - Осталось только руками всплеснуть для пущей убедительности. Но я по прежнему сижу, имитируя расслабленность и контроль над ситуацией. - С чего ты взял, что этот "кое кто" мужчина?
Опасный момент, я намекаю на сестру,  но он не знает о том, кто она на самом деле. Стоило бы поддержать легенду,  заставить его помучиться, поревновать, но уже было слишком поздно.
Его предложение выбивает из колеи. Мерлин, да я ждала чего угодно, но не этого. Возможно, брак? Но возможно история моих замужеств чему то и научила старого аврора. Пятым покойником он явно стать не спешил. Да и брать у него было нечего. Маггловское жилье? Увольте!
- В моменты моего... что? Адам, ты серьезно? О каком кризисе идет речь?
Смех, такой чистый и искренний; я прикрываю лицо ладонями и гляжу на него поверх пальцев. Он и вправду собрался отправиться со мной на охоту? Он даже не представляет, о чем говорит.
Сарказм уже собирается сорваться с моих губ, но внезапный стук, и крик из-за двери вынуждает подпрыгнуть от неожиданности.
Манеры, Шанти-и.
Смех слетает с лица, будто я и вовсе не смеялась; взгляд серьезен, мозг лихорадочно работает. Надо тянуть время, ибо он сдаст тебя, и глазом не моргнет.
Стремительно, словно на кону вся моя жизнь, - а разве не так?, - я перекидываюсь через стол, и хватаю Адама за руку. Сигарета срывается и падает на пол; в моем взгляде плещется отчаянная ярость; голос до шепота.
Быстрого шепота, с искрами безумного смеха.
- Заставь его уйти, или он следующий. Подумай о его матери, пожалей парня. Его смерть останется на твоей совести, Лион. И лишь когда мы снова останемся наедине, я готова обсудить условия.
Откидываюсь обратно на спинку стула, сцепляя руки в замок на коленях, и со слегка изогнутыми бровями смотрю на дверь.
Принимай решение, Адам. Ты же не хочешь, чтобы его сердце стало частью моей коллекции.