Ему было страшно, впервые в жизни он испытывал такой животный ужас, проходящийся миллионами мурашек от основания шеи до поясницы. Ему нужно было это сделать, Шон не мог более медлить, нуждаясь в этом разговоре как в смысле своей жизни, в смысле жизни Роба. Ради него обязан был переступить порог этого чертового кабинета, взглянуть в глаза тому чудовищу, которое скрывалось за закрытой дверью. С трудом борясь со слабостью, пытаясь убедить себя, что это будет штатный разговор; что все это простая формальность. Но это ложь, ложь самому себе, лишь для того, чтобы сделать еще один шаг.
Не удосужившись даже постучать Аддерли прошел в кабинет. Оказалось, это было сделать куда проще, чем он рассчитывал изначально. Оставалась также играючи справится с остальной миссией. Парень тысячи раз проигрывал эту ситуацию в своей голове, диалоги; что скажет, что послужит ему ответом. Но сейчас в голове все смешалось в один сумбурный мрак, который не спешил развеиваться. Хорошо, что мужчина сидел к нему спиной и не застал это ребяческое смущение, которое вовсе было не свойственно парню. Это так глупо, все то, что он напридумывал в своей голове; все то, что он хотел сказать такие пустяки для Него.
- Здравствуй, Алистер,- тихо, будто сорвал голосовые связки, и они не собираются подчиняться более воли хозяина. Это имя – словно заевшая пластинка. Сколько раз он его слышал, вбегая по каменной лестнице родового поместья. Сигнал, что Роберт очнулся, мольба о помощи выраженная в нескольких буквах. Для Аддерли они бы никогда ничего не значили, но видимо значили для дяди. В самой кульминации наркотической ломки, ему будто только и нужно было лишь это имя. Более ничего. Так хочется забыть его глаза, когда так искренне просил просто прекратить его страдания; просто позволить ему умерить, потому что он не достоин проживать эту жизнь. Никогда не был достоин ее; никогда не достоин был называться колдомедком. Шон лишь покорно приносил влажное полотенце, чтобы вытереть пот. Он никогда бы не смог отказаться, как его семья, от человека, которые спас его. Более того, считал своим истинным долгом сделать все, чтобы родственник выкарабкался. Но это был его самый большой просчет. Роберт Аддерли умер в 1998 году; его место заняла какая-то марионетка, пародия на человека; схожая с ним лишь в чертах лица. Ходячий мертвец. Находясь с ним в одной комнате, казалось, что от него исходит холод. Пусть он улыбался, и, как и прежде, трепал его за волосы на макушке; делился новостями, которые вычитал в местной газетенке – но его глаза, совершенно мертвые, лишенные жизни; лишенные всякой осмысленности. Министерство заботливо стерло память ему обо всем, что происходило в годы Войны, но вместе с ними стерло и самого человека. Разве могли они полагать, что в тех воспоминаниях был его смысл существования, все, что он считал им, по крайней мере.
Откашлявшись и справившийся с порывом разреветься прямо здесь, у заместителя в кабине; сглатывая противный ком в горле, - Я стажер…стажер из Визенгамота – переводя сбившиеся дыхание при виде облика мужчина, пытаясь взять себя в руки, - Мне нужна…нужна подпись. Мне сказали… – вся его спесь куда-то подевалась, вместе с уверенностью в себе. – Что я могу прийти сейчас – листок бумаги, с еще свежими чернилами, играл в его руках так, будто намеревался самолично улечься на громоздкий письменный стол мужчины. Надо было сказать что-то, что-то сделать, но Аддерли с трудом мог набрать воздух в легкие. На лбу выступила легкая испарина и, если бы маг сейчас настоял на том, чтобы Шон вышел прочь, парень бы точно последовал его воли. Может он бы вернулся вновь, а возможно так и не решился бы. Кто знает?
Так странно, Алистер представлялся всегда ему полнейшим чудовищем, но сейчас перед ним сидел явно не упырь жаждущий напиться его кровью. Вполне себе обычный человек, ничего примечательного. На некоторые доли секунд парень даже засомневался, что пришел по адресу. Засомневался он и в словах своего родного дяди. На момент их беседы тот явно был не в себе и все это могло оказаться лишь его бредовыми вымыслами. Но с чего тогда он так яростно за них цеплялся? Почему настаивал на том, что чтобы с ним не случилось, Шон просто обязан прийти сюда. А раз хватило духу прийти, значит должно хватить духу и рассказать обо всем. 
Но не хватало. Юноша покорно положил лист на стол, стараясь даже не смотреть в сторону вампира. Таким идиотом, Шон себя чувствовал впервые. Стараясь унять шум крови в висках, он надеялся, что его рекомендация полетит в сторону мусорного ведра, где найдет покой вместе с остальной макулатурой. Ну а слышать настойчивые крики в своей адрес, он давно привык, так что считал, что даже на него накричит сам Хаген, то и это перенесёт довольно просто…

Трясущиеся колени. Черт, только мысль о том, что заместитель это заметил вгоняла в какой-то холодящий ужас. И Шона просто неимоверно выводило из себя то, что он в действительности ведет себя как маленький напуганный ребенок. Пусть он по сути им и был, и пришел сюда не просто подписать этот чертов документ, но можно ли было так опрометчиво раскрываться этому существу? Нет. Это его первая ошибка и, возможно, юноша мог бы ее исправить – было бы достаточно забрать подписанный документ и выйти прочь, действовать более тактично и тихо, но с него было довольно. Сейчас или никогда. Но он не мог и шелохнуться, завороженно вглядываясь в лицо Алистера, слишком пристально, что многие сочли бы это неприличным.
- Нет, Вы правы, мы с Вами не знакомы, - словно щелчок делюминатора, который враз зажег все свечи в помещение, заставив пересохшие губы отвориться. И, вероятно, это был самый лучший для этого момента, - Мы с Вами не знакомы, мистер Хаген, - сделав шаг вперед, повышая голос при каждом слове, в порыве непонятно откуда взявшегося гнева, - Хм, было б даже странно, если бы были, - парень уверенной походкой подошел к мужчине и было потянулся за интересующим документом, украшенным подписью вампира, но прошел мимо, лишь замял край пергамента неловким махом руки - И Вы также правы, что знаки приличия социума, мне чужды, - подойдя к массивному шкафу, украшавшему стену за спиной заместителя, пристально оглядев содержимое, - Но с Вами, мистер ХАГЕН, я могу вести себя должным образом, - с издевкой и жутким американским акцентом проговорил парень. После чего просто распахнул дверцу, инкрустированную тонким стеклом и достал наполовину опустошенную бутылку виски. Аддерли не отдавал себе отчет зачем все это делает, а также, почему спокойное лицо вампира его до безумия раздражает; почему он так зол, что готов в эту самую минуту заставить полыхать все это прогнившее правительство, весь этот прогнивший континент с точно такими же прогнившими существами. Они называли мерзостью то, что было прекрасно; переименовали любовь в выгоду и стерли с лица земли тех, кто пытался просто указать на эту оплошность. И, вероятно, сам Шон и вся его семья не заметили бы подобной несправедливости, потому как сами увязали с головой в этом дерьме, но под этот пресс пошел и человек, образ которого у юноши ассоциировался лишь со светом.
Помедлив несколько секунд, парень откупорил бутылку и прямо из горла начал вливать ее содержимое в свою глотку. Сказать, что это были странные ощущения – ни сказать ничего. Особенно с учетом того, что Шон вообще никогда не употреблял спиртное, исключение составляли лишь молодые вина, который парень к тому же разбавлял водой. В эту самую минуту он нарушил одно из своих самых серьезных табу и тотчас об этом пожалел. Напиток медленно стекал с корня языка в горло, обжигая связки и медленно расползаясь огнем по желудку, вызывая ленивые рвотные спазмы.
- Мы не знакомы! Но ТЫ знаком с ним! – достав из кармана сложенный в несколько раз кусок пергамента, Аддерли неспешно развернул его и наотмашь бросил на стол заместителя, - ТЫ спрашивал все ли у меня? – слегка качнувшись, но сумев сохранить равновесие, парень гулко поставил недопитую бутылку на стол, - Я бы никогда не пришел к тебе, если бы не он, - сделав шаг назад и наткнувшись на все тот же уродливо-большой шкаф, - Мне больше не к кому пойти, Алистер, - вдруг слишком мягко проговорил юноша, он словно задумался о чем-то своем и даже не замечал визави. Несуразно отшатнувшись, Аддерли оперся спиной о дверцу и медленно осел вниз, спрятав лицо между своих колен. Он прекрасно понимал, насколько сейчас был неаккуратен, насколько подверг их с дядей жизни опасности, ведь он толком и не знал, кто такой этот Хаген. А ведь тот работал на правительство и наверняка мог и его самого отправить в чистку за подобные выходки. Тяжелое, опустошающее смятение, схожее с таким непонятным отчаяньем, что хотелось просто забыться сном; оставить свои мысли и чувства позади. Он чувствовал, как по щекам течет обжигающая крупная россыпь слез, подобна той, которую он влил в себя несколькими минутами ранее. Испуганно касаясь своего лица, словно не понимая что это; пытаясь тактильно ощутить всю низость своего положения, - Я не прошу тебя помогать мне - пытаясь утереть покрасневшие щеки, но с горечью осознавая, что остановиться не может, - Просто скажи, что я могу вернуть его… - словно ребенок всхлипывая при каждом слове, - Мне нужно вернуть его…

И только сейчас Шон, наконец, понял насколько глуп и опрометчив был тот шаг, на который он так долго решался. Алистер не был спасителем – он всего лишь один из многих, кто также с удовольствием распрощались со своим прошлым. Точно такой же, как и те, кто простился с образом своих друзей и любимых; кто упоенно пляшет под дудочку нового Британского правительства. Ошибка. Все было сплошным обманом, заставляющим Аддерли крепко держаться за ускользающую надежду. Но теперь не было и ее. Все пропало, сгинуло. Да и опрометчиво было полагать, что разговор с этим существом может хоть сколько-нибудь прояснить происходящее. Да опрометчиво, но как легко было держаться за эту мысль; как легко было принять для себя новую миссию – разыскать, но как сейчас тяжело принять положение волка-одиночки. И если раньше, юноша не готов был смириться с этим положением, то на этот раз, все бы отдал за то, чтобы стереть из своей памяти этот пустой разговор, который в конечном счете будет стоить ему карьеры.
- Нет! Вы правы, - резко отпрянув от визави, процедил стажер, - Вы правы, мне не следовало приходить к Вам, - облокотившись спиной на массивный шкаф, Шон прытко вскочил на ноги, - Простите, я и вправду пришел не по адресу, - несмотря на то, что алкогольный шлейф все еще туманил голову, парень схватил со стола принесенную записку, - Мне, наверное, стоит уйти мистер Хаген и не беспокоить вас разной ерундой, - даже смог выдавить из себя непринужденную улыбку, будто и не разыгрывал весь этот спектакль минутами ранее. Да, так было правильнее и, возможно, Алистер и вправду сможет забыть этот эпизод и не докладывать вышестоящему руководству. Хотя шансы на это были более чем мизерные, но Шон предпочитал надеяться на слепую удачу, ведь эта привередливая девица следовала за ним на протяжении всей жизнь, так зачем от нее отказываться сейчас?
- С моей стороны было бы очень опрометчиво просить Вас сохранить этот разговор в тайне? - обернувшись практически у самой двери, теперь умело скрывая свое волнения за чересчур угловатыми скулами. Ему очень хотелось придумать какое-то разумное объяснение своим действиям, но как назло в голову ничего не приходило. Его беспечность сыграла с ним сегодня злую шутку, а последствия…последствия могут быть фатальны как для него, так и для Роберта. Он прекрасно осознавал, что на сей раз не отделается простым выговором, а воображение услужливо дорисовывало те события, которые развернутся далее – аврорат, суд, депортация… А Канада не та страна, где заминают уголовные дела граждан своей страны, скорее наоборот, местная хроника слишком жадна до скабрезных делишек.
Что делать? Черт, Шон подумай хоть раз в жизни, - да если бы это был какой-то мелкий чиновник или секретарь малозначимого, запихнутого в недра Министерства отдела, можно было бы подумать о заклятии, но парень прекрасно знал, кто такой Алистер, - Стоп!
Улыбнувшись как-то невпопад, - Я не хочу, чтобы наша беседа стала достоянием общественности сейчас. Я всего лишь стажер, и в самом начале моей карьеры… будет невежливо, - он подчеркнул это слово, - обращаться в аврорат, пока я не буду твердо уверен в происходящем, - если быть честным, он вообще не понимал, что говорит, просто считал нужным сказать хоть что-то, но кажется лишь еще более выставил себя полным кретином, - И да, - юноша указал на опустошенную им бутылку, - Я все непременно компенсирую, можете быть уверены,- кротко кивнув Аддерли уже собирался удалиться, но замешкался у самой двери, вспомнив, что подписанный документ все еще в руках у заместителя. Но просить сейчас дать этот документ было более чем невежливо. Да и помыслить об этом было даже тяжко, не то что в действительности сделать. Кажется, глупостей на сегодня достаточно. Нужно просто открыть эту чертову дверь и скрыться в темных коридорах, надеясь, что судьба в лице Треверса никогда более не сведет вместе.
Как я ошибался, Мерлин, как я ошибался. Как был наивен, черт, словно маленький ребенок. Пора бы уяснить мне, что мир не ограничивается твоим полем зрения и мировоззрением, хотя было бы неплохо… - провернув массивную ручку двери и услышав глухой щелчок затвора, - Еще секунда и все это будет позади…